Заставь меня ошибиться - Страница 87

Говорили, в основном, о бизнесе и политике. Хвастались достижениями, но не на любовном поприще. А даже если и обсуждали женщин, что только в выражениях, коих джентльмен в адрес леди позволить не может. Это был вечер эгоизма и потворствования своим грешкам.

Мести, гневу, алчности…

Гастон знал о них побольше многих. Его было сложно удивить, он знал множество неплохих людей, которые в свое время отчаялись и свернули не на ту дорожку.

Взять хотя бы Лео-Эрика, который, вернувшись из Ирана, выяснил, что какой-то ублюдок избил и ограбил его мать. Парень его выследил, используя свой нюх гончей, а затем поймал, привязал к грузовику и протащил по улицам города. Гастон очень сомневался, что этот морпех не окончательно свихнулся и еще дольше доказывал комиссии, что ПТСР излечимо.

Или милашку Ив, которая в день своего совершеннолетия сделала себе подарок и плеснула мышьяк в чай отчиму, поскольку тот домогался ее с детских лет. К счастью или нет, девчонка то ли пожалела не чужого человека, то ли просто не рассчитала пропорции, но, провалявшись пару месяцев в больнице, мужчина встал на ноги, а затем принялся угрожать любимой (во всех смыслах) падчерице. Он в деталях расписывал, что сделает с ней, как только доберется. Ни разу в жизни куратор еще не организовывал липовые похороны с таким удовольствием.

Но здесь собравшиеся люди были другими. Они думали, что останутся безнаказанными вечно, и не без причины: даже если кто-то узнавал о их грязных делишках, его можно было легко заткнуть весомой пачкой наличности и продолжать действовать как прежде. Они не были в отчаянии, они не ждали прихода патруля. Они наслаждались, и отбирать любимую кость, за которую они готовы драться, было очень опасно.

— Гастон, — заметив его в толпе, мэр оставил собеседников и подошел ближе. — Рад, что вы пришли.

— Мэр Андерсон, — учтиво кивнул куратор. — Блестящее мероприятие, публика впечатляет.

— Бросьте, мы уже давно знакомы с этими людьми, изучили друг друга как облупленных, — отмахивается мэр. — Как поживает миссис Сайтен?

— Прекрасно.

— Слышал, она осталась довольна состоянием восточных стен зала.

Гастон, к своему удивлению, понял, что не имеет представления, как продвигаются реставрационные дела. В последнее время они чуть ли не пренебрегали своим прикрытием. Он вынужден был признаться перед самим собой, что роль исполнителя задания не так проста, как ему казалось.

— Если вы хотите, я расспрошу ее об этом детально, — насмешливо ответил он мэру. — К сожалению, она со мной стены не обсуждает.

По поджатым складкам вокруг рта мэра понял, что ответ тому не понравился.

— Я что-то слышал о вас и мисс Праер… — и прозвучало это неодобрительно.

Гастону пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ответить мэру не лезть не в свои дела. Он мог бы по пальцам пересчитать то, сколько раз его посещала подобная мысль за всю жизнь (родители славно постарались над должным воспитанием), но в тот миг срезонировало. Присутствие Лиз обострило и без того непростую ситуацию: игру в страсть к женщине, которая вызывает одно лишь раздражение. Гастон не единожды пытался внушить себе, что не виноват в сложившихся обстоятельствах, что это всего лишь работа, но с некоторых пор все вышло из-под контроля.

Он надеялся, что Лиз осознает необходимость изменения тактики. Однако она отреагировала хуже, чем он думал, и лучше, чем надеялся. В какой-то момент Гастон даже поверил: выстрелит. Это было видно по глазам, по решительному изгибу губ… Он рисковал, вынуждая ее положить оружие. Ей было больно, а он этого не хотел. Даже ощутил тогда стыд, вину, — чувства, от которых, полагал, давно избавился, и вот вдруг…

Но как бы то ни было, мэр не должен был знать эту сторону Гастона, ее вообще никому не стоило показывать. Куратор видел не единожды, как комиссия наказывала членов команды за слабости — запах крови их только распалял. Они вытаскивали провинившихся людей из клетки материальной и сажали в психологическую. Знали, что настоящих монстров им не удержать, и предпочитали тех, кто пошел на преступление по воле эмоций. Таких и контролировать проще, и не нужно опасаться. Сначала Гастон этого не понимал, что участники команды, в большинстве своем, не заслуживали своего наказания. В его указаниях были четко прописаны критерии: молодые, нестабильные, раскаявшиеся. Зло не раскаивается.

Иногда Гастон жалел, что вытащил из тюрьмы Элизабет Дженнсен, а потом вспоминал тюремны реалии… Но факт оставался фактом: она так и осталась бельмом на глазу всей команды. Слишком правильная, честная и строптивая.

— Думаю, все, что вы слышали — правда, — ответил куратор, запихивая свои истинные намерения поглубже. — И в то же время, ничего не значит.

— Поверьте, мистер Сайтен, мне это знакомо, — усмехается Андерсон. — Надеюсь только, что вам не придется так же сожалеть, как мне. Миссис Сайтен не производит впечатление женщины, которая легко прощает.

— И в этом вы правы. Она сложный человек.

— Возможно, вам стоит ее потерять, чтобы оценить по достоинству. Сколько живу — убеждаюсь: мы — мужчины — редко приходим к пониманию иными путями.

Раскланявшись, Андерсон ушел, оставив Гастона одного, а тот лишь усмехнулся. Интересно, что же такого понял мэр, если так и не порвал с мисс Дежардин даже после возвращения жены? Или как он переосмыслит ситуацию, узнав о сладкой мести обманутой благоверной, которая навлекла на мелкого контрабандиста своими неумелыми действиями гнев власть имущих?

Андерсону стоило бы задуматься об этом много раньше. Женщины опаснее, они действуют исподтишка. И любят мстить.