Заставь меня ошибиться - Страница 39

— Рада, что у вас сложилось обо мне абсолютно правильное мнение. Радушие местных жителей потрясает воображение, — фыркаю и закидываю на плечо свой рюкзак. — Что ж, выздоравливайте, мистер Лайт. Не смею более докучать своим присутствием.

На самом деле я не зла на него. Любой бы на его месте рвал и метал, но чувство вины — мощный двигатель. И я надеюсь на него надавить. Пусть подумает о том, как со мной поступил, пусть подумает обо мне. Это самое первое, это — начало. А я пока буду молиться, чтобы куратор не убил меня за самоуправство. Ехидно усмехнувшись, представляю лицо Гастона, когда он узнает все, что его компаньоны по проекту натворили за последние несколько дней. Мне даже интересно, пострескается ли его ледяная скорпула под напором праведного гнева. Надеюсь, что да, это было бы интересно.

Но подстраховаться и выполнить его последнее поручение будет не лишним, и потому, отъезжая от больницы, я сворачиваю не домой, а к жилищу к рыженькой дочери мэра. Вчера я уже проезжала около ее дома, но машины на месте не было. Может, сегодня повезет?

Кили видно с дороги даже сквозь прутья забора. Она возится в саду в каком-то нелепом красном платке в горошек и старой одежде. В перчатках, с лопаткой. Чуть-чуть помедлив, слезаю с велосипеда и стучу в калитку.

— Тук-тук, — говорю, когда Кили открывает мне створку. — Мне кажется, или главная модница города ковыряется в земле, повязав на голову платок по моде пятидесятых?

— Ой, Тая, — смеется она, но немножко невесело. — Мода в такие места не заезжает, а мне нравится ковыряться в земле, — говорит она, вытирая пот со лба рукой и оставляя грязный след. Это вызывает у меня улыбку. — В этом нет ничего зазорного. На будущий год здесь снова появятся цветы, и у меня будет самый красивый садик во всей округе. Предлагаю вам на это дело посмотреть, — говорит она луково, как и все остальные сомневаясь в том, что мы доживем в таких суровых краях до следующего года.

— Обязательно взглянем, — говорю на автомате, содрагаясь от мысли, что придется жить с Гастоном под одной крышей в течение такого длительного времени.

— Вот и чудно, — широко улыбается Кили, явно не поверив. — Смотрю, вас можно поздравить с обновкой.

— Давно мечтала о велосипеде, но ритм жизни Нового Орлеана обязывает иметь машину. А здесь — в самый раз. Слышали, наверное, о Винсе Лайте, — перевожу тему.

— Я уже говорила об этом с начальником полиции, — отмахивается Кили. — Он, конечно, зануда, но не дурак и не склонен с поспешным выводам. Главное, не накаляйте с миссис Лайт. С тех пор, как ее муж погиб, она помешалась на своем ребенке. Мать-одиночка со стажем, которая всегда защищает своего ребенка. От этого так просто не отмахнешься.

Понятно. Пудель миссис Лайт, с которым я имела честь познакомиться два дня назад, превратилась в питбуля, яро защищающего потомство. Ничего удивительного. Точнее нет — удивительно — что мы все еще при головах. Уверена, я бы на ее месте не была так разумна. В конце концов, моя судимость не за красивые глаза, а именно за бреши в самоконтроле.

— Спасибо за информацию. Кили, в общем-то, я заехала к вам, чтобы кое-что спросить… После инцидента на стройке Гастон задумался о страховках. Может, подскажете надежные компании Мичигана?

— Конечно, — кивает она. — Может… может, зайдете на кофе. Мужчины ведь еще не вернулись с охоты, не так ли? Составьте мне компанию.

— С удовольствием, — соглашаюсь, радуясь любой возможности узнать хоть что-то.

Поскольку погода хорошая, Кили решает накрыть стол во дворе. Не проходит и пятнадцати минут, как я подставляю лицо солнцу, грея руки о чашку с горячим напитком, а рыженькая дочка мэра сосредоточенно грызет ручку, пытаясь вспомнить как можно больше названий страховых компаний, популярных среди местных жителей. Наконец, она передает мне вырванный из ежедненика лист бумаги и тоже откидывается на спинку кресла.

— Осень здесь красивая такая, — улыбается она. — Ранняя, конечно, но все равно красивая. Вы, наверное, не понимаете.

— Отчего же? Места здесь изумительные.

— Это верно. Знаете, мне очень дороги наши края. Я не мечтаю отсюда уехать. Многие так считают, но мне проще подтверждать их слова, чем объяснять, как все обстоит на самом деле. Я люблю эту тишину, этот воздух… Хотя, это неправильно. Что здесь делать молодой девушке? Да, я помощник судьи, дочка мэра, но это максимум, которого можно добиться в такой глуши. Ну да, замуж еще выйти «удачно» — за Боба, у которого свой автосервис. Это настолько противоречит современной Америке, что иногда мне стыдно. — Она закатывает глаза. — Это ужасно?

— Все мы живем, как умеем. Кто-то скажет, что я сглупила, когда согласилась, чтобы муж сделал перерыв в работе. В конце концов, нас кормит не архитектура…

— Ну, вам жаловаться не на что, — пожимает она плечами. — Уверена, если мистер Сайтен добился такой известности, то легко вернется в строй. А вам после аварии это нужно. Очевидно, что для вас это важно — куда-то стремиться, чего-то добиваться… — Выдавливаю из себя улыбку, потому что не уверена, что с ней согласна. И меня совсем не порадовало, что судья уже рассказал дочери о моей маленькой личной катастрофе, а та — Кили. — А я не такая. Я всегда смотрела на сестру и поражалась. И на Донну. Они такие же — цеплялись за любую возможность отсюда уехать и поменять свою жизнь. А я бы могла, но не воспользовалась.

— Вы о помощнике отца? — спрашиваю.

— Неужели жители до сих пор обсуждают? — закатывает глаза Кили. — Да, именно о нем. Уезжая, Эдди предложил поехать с ним. А я отказалась. Наверное, он, как и все, предполагал, что я мечтаю уехать, но я не мечтала. Я только не опровергала сплетни. Я ведь очень хорошо училась, могла бы остаться, но я предпочла вернуть. К семье, к людям, которым нужна.